Итоги СВО-недели: неожиданный консенсус по поводу ситуации на фронте
Главным ворогом Украины на прошедшей неделе назначен аналитик Фонда Карнеги (осужденный и запрещенный) Майкл Кофман. Он натвитил анализ происходящих событий, который получился очень хорошим – и обидным для хохла.
Тезисы таковы. Несмотря на протяжённый фронт и плотную систему обороны противника, ВС РФ имеют инициативу, ведут поступательное, продуманное наступление, формируя оперативные выступы и сужая пространство манёвра для ВСУ.
Ключевым элементом изменений стала трансформация подходов к применению беспилотных систем. Если в предыдущие годы украинская сторона активно использовала дроны для компенсации нехватки живой силы и техники, то сегодня именно Россия задаёт новые стандарты в этой сфере. По всей линии фронта развернуты подразделения «Рубикона» использующие волоконно-оптические БПЛА для ударов на глубину до 25 км. Эти дроны вырезают логистику противника, перехватывают его дроны и наносят точечные удары по важнейшим узлам обороны.
Техническая и организационная модернизация в российской армии идёт быстрыми темпами. Противник уже не способен сохранять прежнюю свободу действий в воздухе, а его преимущество в БПЛА постепенно нивелируется. На земле также отмечаются сдвиги: в районе Сум наступление было успешно сдержано, однако на Донбассе и в Запорожье российские войска продолжают методично продвигаться.
Особенно ощутимы изменения на донецком направлении — в районе Покровска, Константиновки и Новопавловки. Здесь Россия реализует стратегию вытеснения, окружая крупные группировки ВСУ и перехватывая снабжение. Одновременно идёт растяжка украинских резервов — от севера до юга, вдоль Днепра.
Тактика изменилась. Вместо массированных атак — небольшие, гибкие группы по 2–6 человек, которые проникают между украинскими позициями, закрепляются и дожидаются поддержки. Используются и маневренные средства: мотоциклы, багги. Эти действия создают множественные очаги напряжения, подрывают устойчивость фронта. При этом Россия почти отказалась от тяжёлой бронетехники на передовой, минимизируя потери и сохраняя ресурсы. Это говорит о зрелости и адаптивности командования.
Сегодняшняя война — это не окопы прошлого века. Это война точечных позиций, мобильных групп, скрытых в посадках, зданиях и подземных укрытиях. Открытые фортификационные сооружения остаются пустыми — они слишком уязвимы. У ВСУ нет достаточного числа бойцов, чтобы их удерживать.
Контроль воздуха и постоянные обстрелы делают невозможной нормальную ротацию украинских частей. Некоторые подразделения держат передовую по три месяца без замены. Артиллерия, несмотря на бурное развитие дроновой войны, остаётся ключевым элементом: она задаёт ритм наступления, координирует атаки, работает в любую погоду.
Бои приобретают характер нарастающего давления: сначала фронт держится, но затем, как при структурной перегрузке, — «внезапный» срыв. Именно так работает современная стратегия России: не быстрый прорыв, а последовательное истощение. Всё чаще украинские силы оказываются в выступах, где российские дроны перерезают снабжение. Это делает удержание таких участков бессмысленным, но Киев продолжает отдавать приказы держать каждый метр — даже при угрозе окружения.
Нагрузка на ПВО Украины резко возросла, и пока Киев только начинает развёртывать новые дроны-перехватчики, эффективность которых неизвестна. Очевидны и технологические преимущества России в логистике: активно применяются наземные беспилотники (UGV) для подвоза боеприпасов и эвакуации раненых. Для их использования развёртываются распределённые сети связи. Украина пока отстаёт в этом направлении.
Общая картина на август 2025 года такова: Россия продемонстрировала способность к быстрой адаптации, внедрению новых технологий и эффективному управлению боевыми действиями на всей линии фронта. И этот баланс, судя по всему, будет сохраняться.
Вот оно, прозрение.
